[GraffyL]

Оридж, девушки, недофем, что-то неврозное, 1 мат, 2 дня, отсылки к сериалу "Доктор Кто"

How to be along
Были среда, около двух часов ночи, два литра моих слёз и парочка порванных фотографий, сваленных вместе с его часами в мусорку рядом с компьютерным столом. Пиная её ногой время от времени, я размышляла, какого чёрта всё в моей жизни шло через какую-то… шло каким-то невероятным, нелогичным зигзагом. Шло не туда и не на той скорости, шло мимо знаков "проезд запрещён" и всегда оказывалось в тупике.

Вскарабкавшись в качающееся кресло с ногами, я жевала губу и понимала, что совсем не молодец. Нужно было выключить компьютер, собрать скопившиеся на столе и под столом чашки и отнести их на кухню (можно даже не мыть), снять наконец этот халат и забраться в постель (можно даже без душа). Я никому не нужна, к чему тогда мыть чашки и себя, некогда любимую себя?

Вместо этого на зубы попал карандаш, а до ряби в глазах знакомый ник потух "офлайн".

Ну вашу Америку. Женщина, теперь-то ты уснёшь?

Катя, давай. Заткнись и спи. Если не хочешь быть культурной женщиной двадцать первого века, спи прямо здесь, на столе, уронив голову в остатки салата на тарелке. Тарелке, которую подарила его мама. Ухмыльнувшись и открыв узкую форточку, из которой веяло душной ночью и мокрым асфальтом, я услышала шорохи подростков на детской площадке и скрипы мелькавших на шоссе домов. Тарелка приземлилась в метре от эмоватого на вид паренька в люминесцентных кедах, и тот изложил мне весь свой словарный запас матерного русского.

И я бы ушла, честное слово, но кто-то решил разделить моё одиночество вопросом "Как дела?". Кажется, это был Виктор – один из приятелей той старой дуры, Кати, у которой ноги короткие и кривые, да и грудью не похвастаешься. Да, Катя – это я, будем знакомы. А Виктор – офигенный чувак с домом на крыше, цветными фонариками и шрамом на шее и левом плече.

"Как ты думаешь, как могут быть дела у девушки, молодой человек которой ей изменил?"
"Кстати, Витя, ты красивый молодой юрист, а мне нужно с кем-то переспать. Может быть, давай вспомним первый мой или пятый твой курс? Или, знаешь, может быть, у тебя есть подходящие кандидатуры?"

Пришлось придвинуть стул поближе к экрану, чтобы убедиться, что я правильно поняла пришедший ответ:

"Ты пьяна?"

"Конечно, да!"

"Тогда, дорогая, конечно, со мной! Тебе нравятся лесбийские игры, девочка моя?"

"Это кто?" – вопрос напрашивался сам собой.

"Малина", - последовал исчерпывающий ответ. И снова сообщение: "Я знаю, где ты живёшь, и могу приехать, хочешь?"

"Хочу" или "Нет, спасибо"?

"Приезжай. Буду варить из тебя варенье на зиму"

Сообщение прочитали, и контакт потух следом за лампочкой в доме напротив. Силуэт кошки, сидевшей на подоконнике рядом с цветом в горшке и лениво умывавшейся, исчез в темноте. Стало противно от того, что кто-то мог потушить свет в комнате и уйти засыпать в объятиях любимого человека.

Я считала разбросанные по коридору джинсы и халатики, неразобранные сумки с кишками наружу. В одну из таких отправилась его грязная чашка, мыть которую я не собиралась из чувства собственного достоинства. Вот скажите, что могло случиться с грязными носками, окажись они рядом с немытой посудой?

- Твою мать! У неё ещё и звонок не работает! Эй, Рыжая Эллен, открой своей судьбе!..

Я так и замерла на корточках. Прислушалась, не показался ли мне женский голос с пьяными нотками, не показались ли пинки в дверь и красноречивые словечки.

- Ну-у-у открой! Иначе, обещаю, я спою тебе серенаду!..

И мне пришлось открыть, потому что помимо лифта, звонка и перегоревших лампочек, глазок у меня тоже не работал. По ту сторону порога стояло нечто бесполое с букетом детских конфет-тянучек, детским шампанским и кепкой в руках. Нечто приветливо растеклось в улыбке и определённо не было Виктором.

- Ты кто? – мои глаза аж заслезились от темноты, непонятного чувства и концентрации алкоголя в воздухе. – Я тебя не ждала и не приглашала.

- Малина! Так что, очевидно, тебе всё-таки придётся меня впустить, - нечто пожало плечами и протолкнулось внутрь. – Это тебе, дорогая, - мне в руки отправилось всё, кроме кепки, которую нацепили мне на голову. Малина резво разобралась с замками на двери и вскоре включила свет на кухне, принимаясь хозяйничать.

- В смысле, малина? – я застыла в дверях кухни, чувствую себя не при делах.

- Малина! Малина – это я, - она достала два бокала и подёрнула носом, как будто принюхиваясь. – Тебе не кажется, что наши диалоги по умственной нагрузке похожи на знакомство Девятого Доктора со своим грудастым оппонентом?

Я хмуро покачала головой.

- Так и знала, что ты любишь Розу. Все любят Розу, а за что? – она открыла духовку, смешно высунув язык, и тут же отпрянула. – Сколько лет этой… этой…

- Это курица. Магнит гарантировал, что она умерла молодой, чтобы быть запечённой с яблоками.

- То есть ты утверждаешь, что вот эти пригоревшие штуки – яблоки? – она помахала перед носом.

Не рассказывать же ей, что курица пролежала там почти двое суток, с понедельника по среду? Нет, не стоит, право, не с того начинают знакомство. Я опустила шампанское и конфеты на стол, достала зачем-то две кружки и застыла напротив неё.

- Дорогая, ты либо маньяк, либо фетишиста, но, знаешь, мне нравятся оба варианта, - её губы растеклись в подобии улыбки.

- Проехали, ладно?

Я закрыла духовку и села на табуретку, пытаясь открыть бутылку.

- На вкус похоже на ослиную мочу.

- На этикетке написано, - Малина сделала неопределённый жест, - что детям должно понравиться. Гост!

- Здорово.

И мы замолчали. Она достала сигареты и, закрываясь от меня широкой ладонью с кольцом на большом, пускала в форточку серые кольца, так и не присев ни разу. В четыре часа Малина выбросила десятый окурок на свободу и, потянувшись, прикрыла окно. Как-то быстро собрала курицу из духовки: что-то сгребла в пакет, что-то выскребла ножом. С пакетом в руках, наклонилась, быстро расцеловала меня в обе щеки и выскочила из квартиры, как будто сквозняком сдуло. А я сидела, обцелованная и покрасневшая, и вдыхала запах её поганых дешёвых сигарет. Сидела-сидела, а потом доползла до кровати и уснула, шлёпнувшись на какую-то книжку и наверняка помяв обложку.



Утром звонила Виктору, собирала пепел с подоконника и красила губы, глядя на своё отражение в немытом оконном стекле. Я как раз поканчивала с нижней губой, когда он ответил.

- Милый, ответь-ка мне, кто там у тебя вчера имел доступ к компьютеру? – без приветствия начала я. Да и к чему оно, если все всё давно поняли.

- Ммм, - очевидно, в число "всех" Виктор не входил. – Ответь мне только на один вопрос: вы переспали? – раздался звук сирен, Витя выдохнул в трубку и попросил кого-то сделать музыку потише.

- Нет! – выпалила я и приложила ледяные руки к щеке.

- Ура.

Я фыркнула, пытаясь найти точку опоры на стене и в то же время надеть второй сапог. Кажется, куда-то сюда она вчера клала своё пальто, потому что в коридоре пахло всё теми же дешёвыми сигаретами, казалось, ими пропах весь мир. Я почему-то была уверена, что во сне меня преследовал этот запах, заставляя кашлять от дыма и отворачиваться от её тёмных глаз. Но спать с Малиной… она, конечно, не предел женственности, но определённо похожа на девушку, а с девушками я не сплю.

- На самом деле, я не знаю, что тебе ответить. Обычно мне звонят и либо орут, чтоб Малина держалась подальше, либо гневно сопят. Ты там как?

- Опаздываю на работу, на голове праздник, а во рту привкус детского шампанского.

- Прости?

- Детское шампанское равно ром, эль и ослиная моча вместе влитые. Вот убожество. В наше время такого не было, и что? Выросли нормальными людьми: обходились пивом, тархуном и квасом.

Почему-то вспомнился тот мальчик, в которого я зашвырнула вчера тарелкой. Может, найти, извиниться? А то вдруг он и вправду был эмо, сидел себе в ванной и резал вены…

- Катя?

Я вздрогнула.

- А? Прости, просто бегу по улице, слишком шумно, да?

- Да нет, куда там шумно, у меня Малина над ухом жужжит! Она просит дать ей твой номер телефона. Дать или не стоит?

Я остановилась на автобусной остановке и заулыбалась, закусывая губу. Вот же маленькая паршивая девчонка! Ещё и мои контакты ей подавай. Девочкам-лесби я перестала удивляться, наверное, через два года после съезда от родителей. Тогда же был первый курс, потом второй, третий… если вы понимаете, о чём я. Я о Питере, концертах со знаком "тематичный" и первых попытках курить, пить и заниматься сексом.

- Дорогая, - в трубке зазвенел вчерашний голос, прокуренный и весёлый. – Освободи мне вечерок? Обещаю, ты не пожалеешь! Четверг или пятница?

- Пятница, - брякнула я и осеклась. – Вот блин! Блин! Твою мать! – со злости я пнула лужи и даже напугала парочку прохожих.

- Что случилось, милая Эллен?

- Ушёл мой трамвай! Я опоздаю, меня уволят, мир ужасен и несправедлив.

- Спокойно, Ватсон. Сейчас я возьму витькину машину, - до меня донёсся шум, похоже, Виктор не воспылал страстью к её затее, - и отвезу тебя на работу, хорошо?

- Да пошли вы на...! - серена пролетевшей скорой заглушила последние слова.

- На выход, юноша! Я перенаберу со своего, ок? – Малина положила трубку, так и не удосужившись мне ответить. Мимо чуть не проехал следующий автобус. Теперь моё лицо глядело в одно из окон; офис ждал меня штрафом за опоздание.



С работы меня везла Малина.

Она сидела за рулём витькиной машины, курила и смотрела в зеркало, находила там отражение моих глаз и похабно подмигивала. И трепалась-трепалась-трепалась: о сериалах, фильмах, картинах, прозе и стихах, домах и улицах, а потом передала мне привет от вчерашней (тогда она скривилась) курицы. Сказала, что почтила её честью, когда отправляла в мусорный бак.

Уже на пороге квартиры мне зазвонил он. Он. Ну, вы что, не знаете, в женских романчиках всегда таинственно называют мужчину местоимением. Я же заменяю им сотню-другую ругательств.

- Катя, привет, - было так странно слышать его голос в телефоне, а не под окнами квартиры. – Могу я приехать и забрать свои вещи?

- Конечно, они тебя давно ждут, - и проглотить "я тебя тоже жду, забери меня". Малина рядом усмехнулась.

- Когда тебе удобно?

- Сейчас, - пошёл он к чёрту!

- А завтра никак?

- Слушай, либо сегодня, либо завтра с помойки, смекаешь? И подожди, мне надо достать ключи.

Я искоса глянула на Малину. Она стояла, похабно вцепившись руками в подтяжки, и смотрела на меня почти умоляюще, а потом ещё и руки сложила в мольбе. Только я закатила глаза, как она забрала у меня ключи и просочилась в квартиру.

- Катя? Катя, ты меня слышишь?

- Слышу, не глухая пока. Наверное, тебе лучше поторопиться к своим вещам, - и своей блондинке с отдела информации.

- Ты опять за своё? Ты понимаешь, что я не вернусь? – со вздохом я съехала по стене на пол площадки. - Ты точно это осознаёшь? Или опять не можешь решить, как ко мне относишься? Достала уже, если честно. Есть проблемы – обратись к врачу.

Конечно, я знаю, что ты думаешь обо мне, дорогой. Ты ж никогда не затыкаешься, а базаришь, как баба. Вот и сейчас также. Под его крики в трубку рядом уселась Малина и носом ткнулась мне в щёку:

- Пошли его на…

- Что, опять пьяны посиделки с подругами? Кать, тебе самой не противно?

Малина остолбенела и резко выхватила у меня трубку, сбежав с ней на кухню. Я бросилась следом.

- Значит так, детка, - голосом одного из гангстеров, тех, с сигарой во рту, она говорила с ним прямо и грубо. – Заткнись и слушай, что тебе говорят. Ещё раз тронешь мою девочку – получишь в глаз, обещаю. А если у тебя есть какие-то конкретные причины недовольства именно ко мне…

- Ты кто?

Я закрыла лицо руками, слушая, как Малина методично рушила то, что не считалось отношениями уже месяца два.

- Доктор. Доктор Кто. И, чтоб ты знал, я собираюсь похитить твою девушку и путешествовать с ней по галактике, надеюсь, ты не будешь возражать. Мы немного пообщаемся с даллеками и спасём парочку миров, так что не удивляйся, если она вдруг тебе не ответит.

Малина нажала на отбой и, довольная, покосилась на меня.

- Не хочешь спросить, который я доктор?

- Надеюсь, что не Хаус, - я опустилась на табуретку и потёрла глаза.

- Все песни только о любви, - она пожала плечами. – Ты его ещё любишь?

- Нет. Мне просто обидно, что каждые мои отношения с мужчинами заканчиваются какой-то неописуемой жопой. А ещё…

- Тссс. Остальное неважно, понимаешь? Хочешь, я буду твоим доктором?

- В смысле?

Она поджала губы и заговорила:

- Всё это, конечно, очень прикольно. И я, такая с дурнотой, сигаретами и пьяная в твоей квартире, и готовая тебя спасать. И ты, девочка-дурёха, живущая в сраче из-за проблем с головой. Эй, ты слушаешь?

- Нет,- я просто пожала плечами и уставилась в стену напротив. – Мне кажется, тебя пора уйти.

- Ты всех прогоняешь? Или только тех, кто перестаёт делать вид, что всё в порядке? Оглянись, в чём ты погрязла. У тебя в квартире даже тараканов нет: никто не хочет жить в таком сраче.

- Уйди! прошу!

- Прекрати нести чепуху! У тебя в холодильнике из еды одни кремы от морщин!

- Не твоё дело!

Я толкнула её, выхватила сигарету в окно и вытолкала бы Малину прочь, но она залепила мне по лицу и трясла за плечи. Мимо плыли круги, я сама плыла, а её лицо стало злым и острым: скулы так и резали взгляд.

Я пришла в себя под струёй ледяной воды. Малина довольно ухмылялась, нагнув меня в ванную. Секунда – под ледяным дождям уже и она, ржущая, как конь.

- Ну ты ебанутая, честное слово!

- На себя посмотри!

Она протянула мне моё же полотенце, а сама ушла на кухню делать чай. На телефоне у неё болталась флешка в форме синей будки телефонной, и Малина обещала, что однажды принесёт мне один сериал на посмотреть, если я буду хорошо себя вести, а в этом я была мастером.